Нива на станции Беллинсгаузен. Шевроле-Нива на антарктической станции Беллинсгаузен. СубАнтарктика, остров Ватерлоо.
Кировец на ВПП аэродрома Ново. Чтобы как-то разнообразить будние дни Половцев. Пара фотографий с аэродрома станции Новолазаревская в Антарктиде.
На фотографиях аэродром станции Новолазаревская, момент выгрузки топлива. "Поход" с Барьера привёз топливо наливом и бочками для авиации.
Последние годы я работаю на аэродроме станции Новолазаревская в Антарктиде. Аэродром занимается полётами на полярные станции ряда государств. Большая авиация, ИЛ-76 завозит грузы и людей из Кейптауна, а малая авиация доставляет эти грузы и людей на полярные станции. На снимках малая авиация самолёты DC-3 модернизированные компанией КенБорек в БТ-67 Баслер. К сожалению после того, как мы лишились ИЛ-14, российского самолёта для полярной авиации пока нет, арендуем у канадцев.
Приветствую! А можно подробне про то, как живут и работают люди в таких условия, про быт и т.д. Наверняка есть какие-то интересные истории. Заранее благодарен, очень любопытно!!)
Мои коллеги в Интернете просили рассказать об Антарктиде. Я начну рассказ с конца своей полярной карьеры, так как работаю на аэродроме последние годы и только в сезон, и так расскажу немного об аэродроме Ново. Чтобы не “городить огород” и не выдумывать колесо, я просто приведу выдержку из книги нашего начальника аэродрома Володи Кирьянова “Антарктические зарисовки”. “Аэродромная база российской антарктической станции Новолазаревская расположена в 12 км от самой станции, на склоне ледника, на высоте 550 метров над уровнем моря. Рядом с базой расположена снежно-ледовая ВПП, которая может принимать все типы самолётов. Собственно база и была создана для обслуживания самолётов. Длина ВПП составляет почти 3 км, ширина – 60 м. Персонал примерно 20 человек, обеспечивает поддержание этой полосы в рабочем состоянии, а также размещает на базе прилетающиз полярников и гостей, ожидающих своего рейса на полярные станции. Здесь расположены бочки с авиационным керосином и большие ёмкости с дизельным и авиационным топливом, жилые помещения, антенны и диспетчерский пункт по приёму самолётов, техника для обработки ВПП, более десятка снегоходов, топливозаправщик на базе автомобиля МАЗ, пара вездеходов для поездок на станцию. Есть кают-компания( она же кухня и столовая), где одновременно за столами могут разместиться до сорока человек, большие десятиместные отапливаемые палатки для гостей, два дизельных генератора, которые обеспечивают нас всех электричеством, отдельный модуль, где можно принять душ и постирать бельё в стиральной машине, несколько туалетных модулей. Есть метеорологический пункт, складские помещения, контейнер для хранения продуктов, специальный инсинераторный контейнер для сжигания бытового мусора и многое другое, что необходимо для автономного проживания в Антарктиде в течении трёх-четырёх месяцев. Таким образом, у нас здесь целый небольшой посёлок, причём всё это разбросано на достаточно большой территории, чтобы нас не замело снегом и не превратило нашу базу в один большой сугроб. В отличие от обычных аэропортов, где, отработав свою смену, люди разъезжаются на ночь по домам, мы живём там же, где и принимаем самолёты. После окончания сезонных работ, обычно это происходит в феврале-марте, база консервируется. Всё, что стоит на санях (а на санях здесь практически всё), - растаскивается по всей территории, чтобы не создавать на месте базы один огромный сугроб, когда начнутся метели. Персонал базы улетает в Петербург или ( кто остаётся на зимовку) уезжает зимовать на станцию Новолазаревская. Затем в октябре база открывается вновь зимовочным персоналом станции и готовится к приёму сезонных сотрудников, очередных самолётов и гостей, прилетающих на этих самолётах. Из Кейптауна к нам периодически прилетает военно-транспортный самолёт ИЛ-76. Первоначально он прилетает в Кейптаун из России, а потом челночными рейсами летает из Кейптауна к нам, в среднем два раза в неделю. Привозит продукты, груз (до 20 тонн), и самое главное – пассажиров-полярников из разных стран. Поэтому в такие дни у нас на базе набирается до 80 и более человек. Японцы, шведы, финны, немцы, бельгийцы, русские, англичане (это ещё не весь перечень) превращают нашу базу на один-два, а иногда и более дней в настоящий разноязычный Вавилон, с тем отличием, что, как правило, все здесь между собой говорят на английском языке…” На фотографиях аэродром и ВПП с птичьего полёта.
Антарктическая станция Беллинсгаузен. Сражу напишу, чтобы не было вопросов. На станции Беллинсгаузен у меня шесть зимовок 44,45,47,49,50,52 РАЭ с 1999-2008 год. Можно сказать, был завсегдатаем. Работал инженером-метеорологом, совмещал с работой радиооператора. 45,52 РАЭ работал начальником этой станции. Ниже написал некоторые размышления о полярной жизни. Меня часто просят рассказать о станции. Как вы там живете, чем занимаетесь, как работаете, как переносится долгое время работы в замкнутом коллективе. Все время лень было писать об этом, считал, что это какая-то тягомотина и не интересно. Не знаю, попытаюсь что-то изобразить, коротко наверно не получится. Сразу хочу сказать, что станция станции рознь. В Антарктиде станции, которые находятся на материковой части такие как Мирный, Прогресс на них люди живут немного по-другому, чем на станции Беллинсгаузен. Работа и проживание на станции Беллинсгаузен в психологическом плане легче, чем на тех станциях по следующим причинам: вокруг много соседей, станций других государств, можно ходить в гости. Есть спортзал на чилийской станции, который разрешалось посещать. Года два назад появился Интернет, скорость не большая, но на свою страничку зайти можно, два канала российского ТВ. Ловит ТВ Чили, три канала. В летний сезон много гостей, которые прилетают на чилийский аэродром и приходят на кораблях морем. Все это благоприятно влияет на психологический климат. Хотя, как посмотреть. Неоднократно слышал замечания полярников, которые работали на материковых станциях, их раздражало частое посещение гостей, они мешали им работать и возмущали своей бесцеремонностью. Они говорили: «…заехал на Мирный, включился в ритм работы и без стрессов, потрясений, от начала до конца зимовки, а тут как проходной двор…». Приходим к интересному выводу, не понятно где психологически комфортнее, там, где никого нет, ровный ритм работы или там, где бывает много посетителей, которые сильно отвлекают от основной работы. Оказывается, кто, где привык. Вообще, работа в замкнутых коллективах это искусство психологически владеть собой. Если человек успешно отработал год - это высший психологический пилотаж, а если у него двадцать зимовок? Профессор? Или наоборот, человек с отклонениями в психике. Попробуйте, соберите группу из 20 человек, оградитесь от мира на 20 кв.км площади под Санкт-Петербургом, можно в живописном месте, и проживите год. Вернемся все-таки к теме. Так чем люди занимаются на полярной станции Антарктики. Работают. Работа 24 часа в сутки изо дня в день и так целый год. Есть и свободное время, безусловно. Читают, сидят в Интернете, занимаются спортом (есть тренажерный зал, игровая с пинг-понгом и бильярдом). Смотрят ТВ или фильмы на дисках. Гуляют, общаются, ходят в гости к соседям. Посещают Храм (слава тебе Господи, что он появился на станции). Но на первом месте все-таки работа, как говорят, ненормированный рабочий день. За это увеличивается отпуск. Человек, отработавший год на станции имеет отпуск примерно три месяца, может чуть больше. Полярникам нужно создавать максимально комфортные условия проживания и досуга. Чтобы сохранить психику, создать психологический комфорт. Так делается на станциях других государств, это относится к питанию, условиям проживания, Интернета, ТВ, возможности общаться с родственниками хоть каждый день и по долгу с помощью Интернета веб-камер, у них после зимовки есть возможность короткого отпуска по пути домой. Полярники Южной Кореи после работы на станции год, культурно отдыхают в Перу (до 5 дней) и Лас-Вегасе до двух недель (куда, кстати, приезжают их семьи). Русского полярника закидывают домой за 24 часа, еле успеваешь перебежать с одного самолета на другой в аэропортах пересадки. Прилетаешь домой в стрессе после такой дороги, плюс годовая зимовка, можно представить в каком состоянии человек прибывает в свою семью. По всему похоже, что не скоро на российских полярных станциях будут думать о человеке. На фото антарктическая станция Беллинсгаузен летом.
Антарктическая станция Беллинсгаузен. (продолжение). Продолжу пост о жизни и быте на полярной станции, точнее о психологическом климате. Как вообще человек попадает в экспедицию? Можно написать заявление в электронном виде, и передать в отдел кадров института, или зайти в институт и отдать лично. Предварительно выйти на сайт института, на отдел кадров и узнать, какие вакансии требуются. Основные специальности: механики, водители, наука (метеорология, гидрология), повара, связь, доктора. Если ты заинтересовал отдел кадров, руководство экспедиции, приходишь на собеседование и оформляешься, если есть в тебе необходимость. Проходишь предварительную медицинскую комиссию в институте (там есть медицинский отдел), а потом допускаешься к общей медкомиссии в поликлинике. Вот такая приблизительно структура. Никакой речи о психологическом подборе коллектива нет. Все надежды на отдел кадров института. Был ли раньше психологический подбор коллектива? В бывшем СССР были потуги, подбирали людей на ТДС (трудно доступные станции, станции, которые далеко расположены от цивилизации, за тысячи км). Но и тогда все это заглохло и проводилось для галочки. Важен был военный билет и справка с психдиспансера, что не состоял (впрочем, как и сейчас). В результате вышесказанного на станцию, в отдаленные от всей цивилизации места на многие тысячи километров, может попасть любой, прошедший вышеуказанный отбор. Надо сказать, что все-таки в экспедиции крутится один и тот же контингент, люди, которые уже работали в Антарктиде или на льдине в Арктике. Начальники станций стараются подбирать людей с кем уже зимовали раньше, если получится, потому что его могут запланировать на другую, где он более нужен как считают в экспедиции. В результате ты попадаешь работать с коллективом, который подбирается профильными отделами института, отделом кадров, руководством. Попробуйте себе представить, такую ситуацию, когда вас соберут человек 10-30 и ограничат в пространстве, где-нибудь недалеко завезя, проживете год бесконфликтно? Не думаю. Это будет очередной Дом-2 или еще какое-нибудь реалити-шоу на необитаемом острове. Кстати, нередко такое реалити бывают на полярках севера, да и Антарктиды. Ну, вот и представим себе, что вы руководитель небольшого коллектива станции, вы попадаете с такими людьми в Антарктику за 13000-15000 км от Родины. Хорошо, если вы успели настоять на своем и «взять» кого-то из ребят, с кем раньше уже работали, или просто знаете хорошо, тогда задача немного для вас упрощается, а если нет? То получается реалити-шоу, только без зрителей. Становится масса задач, как можно быстрее разобраться в людях, who is who. Параллельно разобраться в каком состоянии находится сама станция, коммуникации, противопожарная безопасность, техника, в общем все, что есть на ней. До начала холодов сплотить коллектив для выполнения поставленной задачи. Как все это сделать? Вот здесь и должен проявится ваш талант руководителя. Причем, вы будете руководить не конторой в центре своего города, а людьми очень далеко от России, в экстремальных условиях. У каждого из вашего коллектива есть родственники: дети, жены, братья, сестры, дяди, тети, любимые и так далее. Если у вас 10 человек коллектив умножьте сразу на 5 это как минимум, то есть вы становитесь ответственным за 50 человек. Поверьте, это уже не реалити-шоу, это труднейшая задача, которую необходимо решить. Люди в коллективе разные. Это ясно. У всех свои проблемы в материковской жизни, каждый человек индивидуален. Нужно найти с каждым общий язык иначе ничего не получится. Нужно создать максимально благоприятные психологические условия проживания, как вы это сделаете, ваше дело, но надо сделать. Если вам удастся это сделать, вы предотвратите всевозможные экстремальные ситуации, которые могли бы возникнуть в замкнутых от всего мира коллективах. Драки, травмы, пьянки и не дай бог еще чего хуже. На фото станция Беллинсгаузен.
Антарктическая станция Беллинсгаузен. (заключение). Коллектив полярки формируется в процессе всей работы. Люди раскрываются не сразу. Через месяц, два, три полгода человек может открыться совсем с другой стороны и к этому надо быть готовым. Люди бывают «толстокожими» как слоны. Или временно влезают в слоновью шкуру, чтобы не париться. Плохо, когда в такую шкуру влезает начальник, тогда всем паршиво. Ребята часто шутят на станции. Но шутка шутке рознь. Можно пошутить, рассказать анекдот, отвратительно, когда человек говорит с каким-то злорадством, не подумав, что заключается в его фразе. Можно обидеть человека совсем незначительной шуткой. На станции человек воспринимает обиду в десять раз острее, чем в обычных условиях. Пример: Утром на завтраке, один другому говорит, простую фразу: -Привет Иван! Что такой хмурый, не выспался. Другой добавляет: -Ему наверно всю ночь женщины снились, не давали спать. Человек пришел на завтрак с плохим настроением, это видно по его состоянию. Он мог получить плохие известия из дома, у него что-то не ладится с работой, он расстроен. Зачем его затрагивать и усугублять ситуацию. В ответ эти шутники могут получить не адекватный отпор. Плохо, если так плоско или не ко времени шутит начальник станции. Люди, составляющие коллективы полярных станций должны обладать неиссякаемым терпением. Терпение – основное качество на полярных зимовках, на кораблях. После моей работы в качестве начальника полярной станции один из ребят, когда мы уже возвращались домой, сказал: -НЕ ЛЮБИШЬ ТЫ ЛЮДЕЙ. Он высказал свое мнение о моем начальствовании. Посчитал, что я человеконенавистник? Нет, дорогой мой. Я очень ЛЮБЛЮ ЛЮДЕЙ, только поэтому вы все и вернулись домой живыми и здоровыми. Мне не пришлось смотреть в затуманенные горем, заплаканные глаза ваших родственников. По прошествии времени понимаю, что делал все правильно и принимал единственно верное решение в той или иной ситуации. Что, должен был лизать вам задницы, чтобы вы сели мне на шею? Нет, я строго пресекал неповиновение, не был самодуром, думал только о пользе дела, чтобы вы все были здоровы и накормлены как положено и по возможности были веселы. Нет, дорогой мой, такого быть не должно, если начальник станции дал слабину, он уже не начальник, на него сядут и будут погонять. Возможно, что тебе удастся все это понять в ближайшем будущем. За годы работы в полярных районах всякого пришлось насмотреться. Как пишет доктор в своих воспоминаниях о работе на полярной станции «плохо проходили праздники на станции. Напьются, превращаются в стаю павианов, стреляют из ракетниц куда ни попадя, в том числе по людям…». Аналогично, всякого пришлось насмотреться на севере, и стреляли, стрелялись, резались, упивались, и много всего можно было бы вспомнить. В своей жизни руководствуюсь одним принципом, не вспоминать негатив, а только хорошее. Мозг пусть блокирует то, что вспоминается в негативе. Это не дает нормально жить дальше. Если сидеть и перебирать как кощей прошлое, все ужасы и гадости это не дает нормального стимула для дальнейшей жизни. Из негатива надо делать выводы, чтобы это не повторять в будущем. На фото, на берегу станции Беллинсгаузен. Приход морских тюленей-леопардов.
"Гладилка" на ВПП аэродрома антарктической станции Новолазаревская. Вот такой процесс подготовки ВПП к прилёту ИЛ-76ТД из Кейптауна. Вначале полоса расчищается от снега, сугробов. Затем, в зависимости от состояния льда-снега на ней обрабатывается игольчатым катком или гладилкой. На снимках как раз и показана "гладилка". Длина ВПП 3000 метров, поэтому механикам-водителям покататься приходится. Работают в две, иногда три смены. В три смены, если была сильная метель и до прилёта самолёта остаётся мало времени.
Тойоты на Ново. Компания АЛСИ на аэродроме антарктической станции Новолазаревская занимается не только полётами, но и экспедициями на Южный Полюс, близлежащие окрестности, на Тойотах компании Арктик Трак. На снимках машины после экспедиции на ЮП.
Тойоты в Антарктиде. Продолжим тему Тойот. С 2011 года на базе АЛСИ (аэродром Ново) их стало приблизительно 11 штук. Плюс четыре машины находятся на местных разъездах для нужд лагеря АЛСИ. На снимке подготовка к очередной экспедиции на Южный Полюс. Сезон 2011-2012 годов.
Я выложу тут небольшой рассказ из своего будущего сборника, который пока называется Антарктические зарисовки, может он тут и не уместен, но это рассказ о дружбе и отношениях между людьми. А это всегда актуально. Der gute Kamerad (Хороший товарищ) Musik: Friedrich Silcher, 1825 Text: Ludwig Uhland, 1809 Ich hatt' einen Kameraden, Einen bessern findst du nit.Die Trommel schlug zum Streite, Er ging an meiner Seite In gleichem Schritt und Tritt. Eine Kugel kam geflogen, Gilt's mir oder gilt es dir? Ihn hat es weggerissen, Er liegt mir vor den F??en, Als w?r's ein St?ck von mir. Will mir die Hand noch reichen, Derweil ich eben lad. Kann dir die Hand nicht geben, Bleib du im ew'gen Leben Mein guter Kamerad! Так получилось, что у всех накопились отпуска, люди не отдыхали по два-три года. Тогда эти два товарища решили отпустить коллектив маленькой арктической полярной станции в отпуска. Два товарища, один механик-водитель, другой радист-метеоролог. Запросили управление, получили согласие на обработку вакантных должностей. Людей отпустили, люди уехали на материк, они остались вдвоём, два товарища, опытные старые полярники. Неоднократно зимовали, работали в Антарктиде и Арктике. Механик, крепкий парень, лет сорока пяти, среднего роста, коротко стриженый, с небольшими чёрными усиками, колючим взглядом прищуренных, карих глаз. Кожаная шапка ушанка сдвинута на затылок, открыв мощный лоб и густые брови. Замасленную спецовку распирают крепкие мышцы рук и спины. Кисти рук он прячет в карманы брюк или в спецовку. Стыдится отсутствию пальцев на руках, когда-то отморозил в Антарктиде, в походе на станцию Восток. Метеоролог, парень выше среднего роста, лет тридцати пяти. Длинные волосы до плеч. На голове яркая, вязанная шапочка, с надписью “M/VAkademikFedorov”. Непромокаемые штаны на лямках, свитер, на ногах сапоги-бахилы. Лицо в белых пятнах, следы старых обморожений. Руки узкие, с длинными пальцами, ногти на руках в трещинах, тёмные, ломаные, следы работы с метеорологическими приборами на сильном морозе. Большие, серо-зелёные глаза удивленно смотрят на окружающий мир. Как бы спрашивая: “Неужели такая красота существует?”. Два внешне разных человека, два товарища, которых объединяла ответственность за станцию, работу и профессионализм. Всё было хорошо, механик работал круглосуточно на ДЭС и транспорте. Радист-метеоролог сутками занимался метеорологией и радио. С чего начался конфликт между ними, сейчас никто и не вспомнит. Из-за какой-то мелочи. Казалось бы опытные полярники, профессионалы, умеют терпеть, а вот, на тебе. Метеоролог перестал разговаривать и общаться с механиком. Обиделся, оскорбился. Так они и работали полгода, не разговаривая. По-прежнему метеоролог готовил и относил ему пищу в механку, по-прежнему механик отвозил его на вездеходе на гидрологические наблюдения, но всё молча. Также молча отметили дни рождений друг друга. Метеоролог сделал праздничный стол, полчаса посидели, покушали, попили чай с тортом и молча разошлись. Когда приехал коллектив станции из отпусков, конечно, их помирили. Они стали разговаривать на разные темы, не только о работе. Почти всё как и раньше, только… что-то исчезло в их отношениях, те, которые были тогда, до конфликта, открытые, дружественные куда-то исчезли. Они продолжали шутить и смеяться, но смех бы неестественным. Они поднимали тосты на праздниках друг за друга, но тосты были вымученными. Было видно, что они старались всё вернуть, как было раньше, но ничего не получалось. Они и сейчас иногда встречаются на Большой земле, пересекаются в экспедициях, идут на одном пароходе на зимовки, но говорить им не о чем, только: “Здравствуй, как дела?”, “Хорошо”, “Как у тебя дела?”, “Тоже хорошо” . Эпилог: Служили два товарища Служили два товарища, ага... Служили два товарища, ага... Служили два товарища в одном и том полке. Служили два товарища в одном и том полке. Вот пуля пролетела и - ага... Вот пуля пролетела и - ага... Вот пуля пролетела и товарищ мой упал... Вот пуля пролетела и товарищ мой упал. Тады ему я руку протянул, Тады ему я руку протянул, Ему я руку протянул - он руку не берёт, Ему я руку протянул - он руку не берёт... Группа “Любэ” (Не окончено, дневниковая запись)
